Отрывок из книги. Елена Игнатова, "Записки о Петербурге",

                         СПБ, Амфора, 2005г.стр.543-544

В Петрограде были такие люди. Об одном из них, священнике Михаиле Яворском, вспоминал А. Э. Краснов-Левитин. В 1910 году отец Михаил стал настоятелем церкви Святой Екатерины на Кадетской линии Васильев­ского острова и «принял на свои плечи всю тяжесть при­ходской работы: был постоянным гостем дворницких, чер­даков, подвалов... этот красивый, стройный батюшка с академическим значком, с тонким лицом интеллектуала». Отец Михаил был женат на Вере Философовне Орнатской, дочери настоятеля Казанского собора, расстрелян­ного в 1918 году. Во время церковных изъятий Михаил Яворский принял сторону патриарха, считая их святотат­ством. После казни митрополита «из лавры изымались мощи Св. князя Александра Невского. Испуганная, дро­жащая братия лавры смиренно молчала... И тут поднял свой голос настоятель Екатерининского храма: „Своими руками, своими руками отдаете вы святыню наших пред­ков. И на вас падет ответ за поругание святыни"». Тогда его слова поразили общину смелостью, а позже — про­зорливостью. Такие люди были твердыми как алмаз, но церковный мир расплывался под ударами власти и давле­нием обновленцев как глина.

Сослуживавшие отцу Михаилу в церкви Святой Ека­терины примкнули к обновленцам, и ему пришлось уйти из храма. Он продолжал совершать службы в домах при­хожан. «На бульваре по Среднему проспекту, — писал Краснов-Левитин, — можно было видеть десятки со­бравшихся простых женщин — баб в платочках... „Отец Михаил сейчас выйдет: он в этом доме сейчас молебен служил". И действительно появляется отец Михаил в бе­лой рясе, всегда без шляпы, с развевающимися волосами, веселый и оживленный. Прихожане бросались к нему под благословление». В 1924 году его сослали на Соловки, а через три года освободили с запретом жить в Ленингра­де. Отец Михаил поселился в Любани и изредка тайком приезжал в город, где оставались его жена и пятеро де­тей. В 1930 году его вновь арестовали и приговорили к де­сяти годам концлагеря. По словам Краснова-Левитина, «тогда это была редкость: обычно давали три года... Он был заключен в лагерь на Беломоро-Балтийском канале. „Он был как ребенок; только молился: во всем полагался на Бога", — вспоминает московский священник, бывший с ним в заключении. Никому в точности не известна его судьба». Жене отца Михаила пришлось фиктивно разве­стись с ним, чтобы избежать высылки, семья голодала и бедствовала. Матушку Веру не брали даже на черную ра­боту, соседи следили за тем, кто ходит к опальной семье, но бывшие прихожанки, «платочки», делились с голодав­шей семьей чем могли. Вера Философовна Яворская умер­ла в блокадном Ленинграде, судьбы ее детей неизвестны. Надо помнить, что уцелевшие и разрушенные храмы Пе­тербурга были местом подвижничества и началом муче­нического пути лучшей части его духовенства.

     Разграбление церквей стало еще одним уроком власти народу на тему: «Что такое хорошо и что такое — пло­хо», — с этого времени участились грабежи в храмах, во­ры добирали то, на что не польстились комиссии по изъ­ятию. Вот несколько выдержек из «Красной газеты»: в марте 1923 года «вторичное ограбление Исаакиевского собора» (по иронии судьбы Исаакиевскую площадь ско­ро переименуют в площадь Воровского); в апреле огра­били мечеть, украли ковры и кружки для пожертвований. В марте 1924 года «при ограблении Троицкого собора (Александро-Невская лавра) был, в частности, похищен крест с частицей мощей Иоанна-воина. Воры бросили крест с мощами в Обводный канал»; в июне «был совер­шен налет на Екатерининскую церковь на просп. Юных Пролетариев. Злоумышленники проникли в церковь и, собрав все ценные церковные предметы и несколько пу­дов серебра, намеревались уйти, но были замечены и за­держаны». Замечательны эти пуды серебра — как их могла проворонить комиссия по изъятию? После таких сообщений граждане с особым интересом поглядывали на церкви. Они были открыты, там шли службы, но все за­метнее проступали знаки грядущей мерзости запусте­ния. Милиция сообщала: «Опять самогонный завод в Троицком соборе (на Измайловском просп.). Несколько времени тому назад в одном из склепов под Троицким собором был обнаружен самогонный завод... Сегодня наряд милиции приступил к обыску подвальных поме­щений собора. В одном из укромных уголков был обнаружен самогонный аппарат и принадлежности к нему». («Заводами» называли аппараты для изготовления само­гона.) Позднее государство станет приспосабливать хра­мы под мастерские, цеха, склады. В 1936 году Краснов-Левитин заглянул в Екатерининскую церковь, в которой прежде служил Михаил Яворский: «Что я увидел: ико­ны, поваленные навзничь; гулким эхом раздавались гру­бые голоса», на месте царских врат громоздилась груда грязных ящиков. Но некоторые храмы ждала еще более страшная участь. Церковь Воскресения Христова у Смо­ленского кладбища и сейчас выглядит по-особенному за­брошенной, на ее стенах можно разглядеть щербины. Го­ворят, в начале 30-х годов здесь расстреливали людей и закапывали под стеной, поэтому трава здесь с тех пор особенно высока и густа.