Орнатский Философ Николаевич

 

Родился св. Философ в Новгородской губернии, Череповецком уезде, в семье сельского священника. Храм Божий и церковные службы с раннего детства для св. Философа были неотъемлемой частью окружающего его мира. Все его братья избрали путь служения Церкви. Двое приняли священство и один стал диаконом. Один из братьев-иереев, о. Иоанн Орнатский, был женат на племяннице св. прав. о.Иоанна Кронштадтского, служил в Петербурге и был очень любим великим Кронштадтским пастырем за свой кроткий и незлобивый нрав. Другие братья остались служить в родном селе.

 

Сам священномученик Философ, блестяще окончив Новгородскую семинарию, решил продолжить свое образование и поступил в Петербургскую Духовную Академию. Это было как раз во время расцвета Академии. На смену схоластике приходило истинное святоотеческое богословие, основанное на творениях восточных отцов. Академическая школа преподававшего тогда ученого монашества оказала большое влияние на мировоззрение о.Философа.

 

После окончания Академии Философ Николаевич женится на Елене Николаевне Заозерской (21.05.1865 - 1942), дочери диакона, а вскоре принимает священный сан. Приняв священство (о.Философ был рукоположен во диакона (26 июля), - а затем во священника, - 28 июля 1885 г., Преосвященным Серафимом, епископом Аксайским), о.Философ был определен на вакансию священника и законоучителя Детского приюта принца Петра Георгиевича Ольденбургского, к церкви иконы Божией Матери “Утоли моя печали”, а с сентября 1887 г. - также и законоучителем приюта Великой Княгини Александры Николаевны, где с 1892 г. состоял также председателем церковного попечительства при церкви св. мученицы Царицы Александры. В мае того же года он состоял председателем общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви, а с 26 августа перемещен настоятелем церкви экспедиции заготовления Государственных бумаг, построенной в память чудесного избавления Государя Императора Александра lll при крушении поезда в Борках; церковь была освящена во имя преподобномученика Андрея Критского.

 

Митрополитом С.-Петербургским и Ладожским Владимиром, будущим священномучеником Киевским (†1918), желавшим обновить столичное духовенство свежими молодыми силами, 10 сентября 1913 г., вопреки сложившейся традиции преемственности настоятельских мест в соборах по старшинству, назначает настоятелем Казанского собора (второго по величине в столице после Исаакиевского) сравнительно молодого св. Философа. Верующими это назначение было встречено восторженно. Священномученика Философа народ знал и любил. Его огромный проповеднический талант привлекал толпы искавших живого слова. Этот Божий дар, которым владел святой, не остался незамеченным и нашим св. царем-мучеником Николаем ll: за проповеди в Сарове во время прославления преп. Серафима Саровского Царь наградил священномученика Философа золотым наперсным крестом.

 

Первые места пастырского служения о.Философа:

                       

Церковь Божией Матери

"Утоли моя печали"

при приюте принца

П.А.Ольденбургского.          Церковь св.мц.Царицы Александры

при образцовом детском приюте

Великой Княгини

Александры Николаевны   

 

Деятельность священномученика не ограничивалась только пределами его прихода, она была очень широкой. Он был членом или председателем многих благотворительных религиозных обществ. Им было основано “Общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви”, членом которого в свои студенческие годы состоял священномученик Петроградский Митрополит Вениамин. Священномученик Философ был председателем “Общества трезвости” и “Общества Царицы Небесной”; он также принимал деятельное участие в устройстве в городе ночлежных домов, был гласным городской Думы от Церкви и председателем комиссии Народного образования и Благотворительности Нарвского района, где находилась Экспедиция Заготовления Государственных Бумаг. В тревожные дни 1905 года, когда в городе начались безпорядки и распропагандированная чернь с оружием в руках хозяйничала на улицах столицы, священномученик Философ безбоязненно уговаривал свою паству сохранять верность Государю и не слушать заезжих “проповедников равенства”. Проповедывал он в самом опасном месте города - в Нарвском районе, впоследствии, когда батюшку арестовали, то арест производили чекисты не из его - Казанского - района, а из соседнего - Нарвского. Видно, жива была в них память о деятельности священномученика в первую революцию.

 

Св. прав. отец Иоанн Кронштадтский в это смутное время был почти насильно увезен своими почитателями из мятежного Кронштадта. Беседуя однажды со священномучеником Философом у него дома, он сказал: “Вот и пойми их, Философ, меня увезли их Кронштадта, боясь за мою жизнь, и теперь в газетах поносят, а ты оставался и увещевал их, и тебя также поносят”.

 

Св. Иоанн Кронштадтский очень любил священномученика Философа и часто бывал в его доме. “Когда приходил отец Иоанн, - вспоминает дочь священномученика Философа, Лидия Философовна, - нас, детей, обычно выстраивали в гостиной, и он, подходя к каждому и благословляя, клал руку на голову и целовал в лоб. Затем садились обедать, обедали молча. После обеда, когда пили чай, то отец Иоанн, выпив пол стакана чаю, передавал стакан с недопитым чаем маме, и она разливала его по рюмкам и раздавала нам. Таким образом, он как бы приобщал всех нас к Божией благодати, обильно обитавшей в нем. После обеда, поднявшись из-за стола, обычно он говорил: “Ну, Философ, идем, рассказывай мне...” беседы длились недолго, т.к. о.Иоанна уже где-то еще ждали и постоянно сопровождавшие его почитательницы начинали настойчиво напоминать ему об этом. Однажды отец Иоанн остался у нас ночевать. Когда мы отправлялись спать, то ясно слышали, как он, в отведенной ему комнате, громко читал каноны. Так в чтении канонов он провел всю ночь, не сомкнув глаз”.

                       

Церковь преподобномученика

Андрея Критского при экспедиции

заготовления Государственных

бумаг в память чудесного

спасения Царской Семьи

при крушении поезда

в Борках 17 октября 1888 г.,

выстроенная о.Философом.

Здесь он настоятельствовал

21 год, с 1892 по 1913 гг.     Внутренний вид церкви

прпмч.Андрея Критского   

 

С приходом большевиков священномученик Философ усилил свои проповеднические труды: он служил и проповедывал в самых опасных местах. Часто выступал против отмены большевиками преподавания в школах детям Закона Божия. Боролся не только словом, но и делом. По воскресениям он устраивал крестные ходы, которые выходили из разных церквей и шли к площади перед Александро-Невской Лаврой, где их встречал Лаврский крестный ход, возглавляемый убиенным Митрополитом Петроградским Вениамином. Последний крестный ход, организованный священномучеником Философом, был составлен из всех приходских церквей Петербурга и окрестностей. За день до него священномученик Философ получил приказ из НКВД, чтобы все крестные ходы направлялись к Лавре по строго намеченному ими маршруту, при малейшем уклонении от маршрута будут стрелять, а ответственность за неисполнение приказа возлагалась на священномученика Философа. Положение было серьезное, так как во многих местах трамваи совершенно не ходили, телефонное сообщение было затруднительное и известить народ о перемене маршрута было очень трудно. Но пришла на помощь молодежь, и все было устроено. Крестные ходы дошли до конечного своего пункта - площади перед Александро-Невской Лаврой; на площади св. священномучеником Вениамином с сонмом духовенства был отслужен торжественный молебен. Это время было началом красного террора. Среди жертв “великой безкровной” было уже немало представителей духовенства.

           

С.-Петербург. Казанский собор.

Последнее место служения

о.Философа, где он

настоятельствовал

с 1913 по 1918 гг.    

 

В Царском Селе был убит безстрашный обличитель революционеров священномученик Иоанн Кочуров, на глазах у священномученика Философа был убит его родственник - муж сестры его жены - священномученик протоиерей Петр Скипетров. Похороны были торжественные, и при отпевании пели “Христос Воскресе”. Отпевал священномученик Митрополит Вениамин с сонмом духовенства. Проповедь при отпевании произнес священномученик Философ.

 

Все эти кровавые расправы не могли поколебать твердого духа священномученика Философа. Редактор “Нового Времени” Суворин писал батюшке: “На вас, о.Философ, одна надежда, все вокруг молчат”. И батюшка продолжал безстрашно обличать большевиков с церковного амвона. Всем было ясно, что долго такая смелая проповедь не продлится, и он сам говорил незадолго до смерти, что он чувствует, что дни его сочтены.

 

“20 июля ст. ст. 1918 г., - вспоминает Лидия Философовна, - отец Философ был приглашен служить всенощную на Охте в храме св. пророка Илии, что при пороховом заводе. Это было одно из самых революционных мест в городе. Мы не могли понять, почему он был приглашен в такое время там служить.

           

Храм св.Иоанна Предтечи

на Выборгской стороне,

общества распространения

духовно-нравственного

просвещения в духе

Русской Православной Церкви,

выстроенный тщанием

о.Философа в бытность его

председателем общества.   

 

Когда отец Философ вернулся домой, мы сели ужинать, мой отец и мать, три моих брата - Николай, Борис и Владимир -, и младшая сестра моей матери вдова А.Н.Скипетрова. Вдруг раздался звонок, и в дверях появились вооруженные матрос и два красноармейца. Матрос приказал сделать обыск; обыск был поверхностный. Затем предложили отцу ехать с ним, пообещав, что он скоро вернется. Старший брат Николай - военный доктор, сам вызвался сопровождать отца. Тогда матрос обратился ко второму брату Борису, тоже офицеру, чтобы и он ехал с ними. Вскоре после того, как увезли отца и двух старших братьев Николая и Бориса, пришли из ЧК Казанского района, чтобы арестовать Бориса. Мы сказали, что Борис уже арестован с отцом. Это их удивило. Здесь им попался на глаза третий брат Владимир, тоже офицер, они и его арестовали. То была первая ночь ареста офицеров.

 

Подождав до пяти часов утра их возвращения, обезпокоенная, я отправилась прежде всего в Нарвский район, где отец Философ провел большую часть своей жизни. Придя в комиссариат, я встретила там комиссара и сказала ему, что в эту ночь был арестован мой отец протоиерей Философ Орнатский и два его сына, и что арестовавшие его лица сказали, что берут их для допроса и что они вскоре будут дома. В ответ комиссар сказал, что никаких Орнатских он не знает и здесь их не было. Тогда я его спросила: “Где же их искать?” - “Ищите их в Кронштадте в “Крестах”, но здесь их не было”. Когда я направилась к выходу, то заметила матроса, арестовавшего отца Философа с сыновьями, и сказала ему: “Это вы у нас были на Казанской улице и взяли для допроса отца Философа, сказав, что они скоро вернутся? Они домой не вернулись, где они теперь?” Матрос тоже отрекся, сказав, что он у нас не был и никого не арестовывал. Я вышла из комиссариата и шла, думая, что делать, как вдруг услышала за собой шаги и голос: “Сестра Орнатская, идите, слушайте и не оборачивайтесь: ваш отец и братья были здесь и теперь увезены и расстреляны в числе других арестованных на одной из дамб Финского залива”. Затем я услышала удаляющиеся шаги. Я обернулась и увидела удаляющегося человека небольшого роста и в солдатской шинели.

 

Услышав такую ужасную весть, я поспешила домой, где меня ждала встревоженная всем происшедшим мать. Увидев ее состояние, у меня не хватило духу рассказать ей о слышанном мною.

 

На следующий день я поехала к Митрополиту Вениамину. Он очень ласково принял меня. Я рассказала ему о всем случившемся, и он сказал: “Молиться будем”.

 

Прихожане Казанского собора, узнав об аресте священномученика Философа, составили несколько делегаций, которые большевики не приняли. Наконец, в одно Воскресение, после обедни, в сквере перед собором собралась многотысячная толпа, главным образом женщин, которая с пением молитв, хоругвями и иконами двинулась по Невскому проспекту на Гороховую улицу освободить батюшку отца Философа.

 

Из толпы вышла делегация, которую коммунисты приняли и уверили, что они отца Орнатского скоро выпустят, и что он находится на Гороховой, в камере, в полной безопасности. Толпа, успокоенная, разошлась. В ту же ночь священномученик Философ был расстрелян.

 

К нам постоянно поступали различные слухи об участи отца Философа и братьев, но официального сообщения от Чеки не было, и тогда я решила написать письмо от имени матери чекисту Урицкому, обращаясь к нему, как человеку, и прося его сказать правду о судьбе, постигшей протоиерея Орнатского и его сыновей Николая и Бориса, указав, что прошел уже месяц и мы до сих пор не получили сведений об их судьбе. Только когда мать получила письмо за подписью Урицкого с сообщением, что гражданин Орнатский расстрелян, как ярый контрреволюционер, а о судьбе его сыновей ничего не известно. И вот тогда была отслужена Митрополитом Вениамином в Казанском соборе большая панихида с соборным духовенством, братом отца Философа отцом Иоанном и двумя молодыми священниками, отцом Петром Балыковым и отцом Михаилом Яворским - мужьями моих сестер Марии и Веры, впоследствии тоже ставшими жертвами красного террора”.

 

В первом томе книги о.Михаила Польского “Новомученики и Исповедники Российские” есть такое описание мученической кончины священномученика Философа и его сыновей:

 

“Случайно во время скитаний по России, автору настоящих воспоминаний пришлось встретить бывшего рабочего Обуховского завода, слесаря, шофера Павлова, который возил на расстрел о.Орнатского и целую группу лиц вместе с ними. Как-то вызванный на откровенность, он рассказал:

 

- Да что ж было делать: приходилось и на смерть людей отвозить - мобилизовывали на это дело. Только в трезвом виде я этого не производил. Уклониться нельзя: тебя прикончат. Ну, выпьешь бутылку спирта покрепче и везешь. Чекисты нас баловали спиртом, а в норме ни за что машину не заведешь на такое дело. Больше всех запомнилось, как с батюшкой Орнатским ехали... Батюшка Орнатский умирал, как святой человек. В ту же ночь мы с разных тюрем 32 человека взяли на грузовик. Говорили, что все монархисты-офицеры. Были молодые, были и седые. Один говорил, что он - полковник гвардии и крепко ругал большевиков.

 

- Погибнете вы, хоть через 20 лет, а все погибнете, как псы. Будет Россия опять, как Россия, а вы пропадете.

 

Конвойные молчат, слушают. А батюшка Орнатский успокаивает полковника и говорит:

 

- Ничего, к Господу идем. Вот, примите мое пастырское благословение и послушайте святые молитвы.

 

И стал читать то, что полагается, отходную над умершим. Читает четко, твердым голосом. Читает и благословляет.

 

Была темная, дождливая ночь... Все арестованные притихли и крестятся. Конвойные отвернулись. Меня жуть берет и хмель выскакивает. Приказано было везти за Лигово, на берег залива. Долго мы ехали, а батюшка Орнатский все молитвы читал.

 

На месте, на самом берегу, выгрузились и поставили всех рядом. Здесь уже ждали чекисты. Подходили с наганами и стреляли в затылок.

 

Батюшку рукояткой нагана с ног сбили, а потом пристрелили в голову. Все убитые были брошены в море. Потом передавали, что труп о.Орнатского не утонул, и его тело было выброшено волнами у Ораниенбаума. Там его тайком, говорят, и похоронили жители”.

 

То, что сама Лидия Философовна слышала об убиении ее отца и братьев, вполне сходится с описанием шофера.

 

“На дамбе в Финском заливе жил старик-сторож. В этот день у него были именины (отец был убит на пророка Илию). Собрались гости, и они слышали, как ночью кого-то привезли, слышали упоминание имени Орнатского, слышали, как отец отпевал убиенных прежде него.

 

Однажды позвонила по телефону незнакомая женщина и сказала, что видела тело, похожее на батюшку, в морге на берегу Финского залива. Я поехала туда, но сторож сказал, что всех, прибитых к берегу волнами, обычно закапывают сразу же в землю”.

 

У Лидии Философовны был младший брат Сергей, которого большевики не тронули. Он был крестником св. прав. отца Иоанна Кронштадтского. Родился он очень слабеньким и родители, боясь за его жизнь, попросили св. прав. Иоанна стать его воспреемником. Он оставался в Советской России. И вот вскоре после того, как Лидии Философовне удалось вырваться за границу, приснился ей такой знаменательный сон. Видит она: на зеленой лужайке бегают и резвятся три мальчика. Ей как-то становится ясным, что это ее братья. Вдруг с неба спускается огненная колесница, как она обычно изображается на иконах “Взятие пророка Илии на небо”, и в той колеснице священномученик Философ. Он взял к себе одного из мальчиков и вознесся обратно. Вскоре из России пришло известие, что ее брат Сергей скончался.

 

Также, как и место, точная дата мученической кончины протоиерея Философа Николаевича Орнатского и иже с ним убиенных 32-х мучеников, включая сыновей Николая (4.05.1886 - 1918, тезоименитство 27 июля/9 августа, память блаженного Николая Кочанова, Христа ради юродивого) и Бориса (30.05.1887 - 1918, тезоименитство 24 июля/6 августа, память благв. кнн. Бориса и Глеба), неизвестно, по некоторым источникам, восходящим к поминавшим в своих синодиках память о.Философа и его соузников петербургского духовенства, дата эта - 23 или 28 августа / 5 или 10 сентября.

 

Воистину, к проявившему ревность в защите святынь православных от поругания безбожниками о.Философу, также, как и к сроднику его священномученику протоиерею Петру Скипетрову († 19.01/1.02 1918) можно отнести и слова пророка: “Ревнуя поревновах по Господе Бозе Вседержители, яко оставиша завет Твой сынове израилевы, олтари Твои раскопаша и пророки Твоя избиша оружием...” (lll Царств, ХlХ).

 

Священномучениче отче Философе, моли Бога о нас!

 

            ...Отца Орнатского расстреливали вместе с его двумя сыновьями.

Его спросили: “кого сначала убивать - Вас или сыновей?”

Батюшка ответил: “Сыновей”. Пока расстреливали юношей,

отец Орнатский, став на колени, читал “отходную”.

Для расстрела о.Орнатского построили взвод красноармейцев.

Те отказались стрелять. Позвали китайцев. Идолопоклонники,

устрашенные чудесной силой и видом молящегося

коленопреклоненного старца, также отказались. Тогда к

батюшке подошел вплотную молодой комиссар и выстрелил

в него из револьвера в упор...

 

 

Из книги протопресвитера Михаила Польского

Новомученики Российские”

 

 

 

 

 

 



Hosted by uCoz